Короткая жизнь Константина Флавицкого не отмечена участием в бурных
событиях художественной эпохи, современником которой он был. Достаточно
вспомнить знаменитый "бунт тринадцати" 1863 года, когда Академию художеств
покинули, не получив звания, самые талантливые выпускники - претенденты на
большую золотую медаль. Однако в тот самый год, когда "бунтари" заявили протест
против традиционной системы художественного обучения, К. Д. Флавицкий писал в
стенах Академии свое новое произведение. Оно прославило художника. Подобно В. В.
Пукиреву, автору "Неравного брака", Флавицкий вошел в историю русского искусства
как художник одной картины - "Княжна Тараканова".
И сегодня "Княжна Тараканова" Флавицкого - одно из самых популярных полотен
Третьяковской галереи. Написанное в 1864 году, это произведение очень точно
передает духовный тонус своего времени - пафос протеста, критического изучения
истории, требований реализма. Но новые черты сочетаются с верностью эстетическим
канонам, усвоенным в Академии. Именно за эту картину Флавицкий был удостоен
звания профессора исторической живописи.
Главную притягательность "Княжны Таракановой" составляет сюжет. Даже не
знакомого с историческими подробностями зрителя не может оставить равнодушным
вид нарядной красавицы, обреченной на страшную смерть от наводнения в мрачной
тюремной камере. В основу сюжета положена легенда о политической авантюристке
18 века, известной под именем княжны Таракановой. В 1774 году она появилась в
Риме, где объявила себя дочерью русской императрицы Елизаветы Петровны от
тайного брака с А. Г. Разумовским.
Претендентка вызвала серьезные опасения у Екатерины II, находившейся в это
время на русском троне. Предполагаемая внучка Петра I имела не менее веские
основания на престол, чем немецкая принцесса из рода Ангальт-Цербтских, из
которого происходила Августа-София-Фредерика - российская императрица Екатерина
II.
Поэтому в Рим с тайной миссией был направлен фаворит императрицы А. Г. Орлов.
Выдавая себя за представителя недовольных русских дворян, Орлов познакомился с
княжной, изобразил влюбленность и хитростью заманил ее на русский корабль, где
объявил Таракановой о ее аресте. После того как княжна была доставлена в
Петербург, ее заточили в Петропавловскую крепость. Там она и умерла от чахотки
в конце 1755 года.
Такая версия исторической легенды была предложена в статье М. Лонгинова,
опубликованной в журнале "Русская беседа" за 1859 год, откуда Флавицкий мог
почерпнуть материал для будущей картины. Кроме этого существовало еще
свидетельство, что княжна Тараканова умерла в одном из монастырей Москвы.
Однако художник избрал менее распространенный вариант истории - народное
предание, приписывавшее княжне гибель от петербургского наводнения 1777 года
(то есть тогда, когда ее, по всей вероятности, уже не было в живых). Эта
легенда придавала героине ореол мученичества, а всему сюжету - политический
подтекст, созвучный демократическим настроениям 1860-х годов. Этот подтекст
охотно вычитывался современниками Флавицкого. Недаром в каталоге академической
выставки 1864 года, где впервые была показана картина, по специальному
распоряжению Александра II значилось, что "сюжет этой картины заимствован из
романа, не имеющего никакой исторической истины".
Но помимо занимательности самой исторической интриги, картина Флавицкого
привлекала уверенным мастерством исполнения. Вся сцена построена как хорошо
разыгранный финальный акт театральной драмы. Почти лишившаяся чувств красавица
героиня прислонилась к влажной каменной стене, запрокинув точеную голову как
бы в предсмертной агонии. Ее эффектная поза и роскошный наряд составляют резкий
контраст с темными сводами камеры и убогой обстановкой. С заученным
профессионализмом выписывает художник малиновый бархат и переливы белого шелка,
узорчатое кружево и разметавшиеся по обнаженным плечам черные волосы. Фигура
княжны выразительна, даже слишком, выражение лица трогательно, атрибуты
натуральны. Но за принципом следования натуре стоит эстетический штамп, сквозь
живое лицо проглядывает гипсовый слепок. Известно, что первые наброски к
картине были сделаны в 1861 году, когда Флавицкий находился в Италии, где
изучал классическое искусство древности, а наклон головы и черты лица княжны
прямо заимствованы у античной скульптуры скорбящей Ниобы.
Несмотря на огромный успех, который картина Флавицкго имела на академической
выставке, Совет Академии не решился приобрести ее у художника. Только после
смерти Флавицкого П. М. Третьяков купил "Княжну Тараканову" для своей галереи в
Москве.
Картина "Княжна Тараканова" вобрала в себя сразу несколько тенденций русской
живописи: романтическую брюлловскую традицию, принципы академической школы,
новые реалистические веяния. Это соединение разнородных черт как нельзя лучше
определяет место художника в русском искусстве середины 19 века. Творчество
Флавицкого - художественный компромисс, попытка примирить противоположности,
найти умеренный, удовлетворяющий всех вариант на стыке борющихся направлений.
Константин Дмитриевич Флавицкий родился в 1830 году в Москве в семье
чиновника Государственного контроля. Вскоре семья переехала в Петербург, где в
1839 году отец будущего художника умер, оставив вдову и пятерых детей.
Константин и его старший брат были отданы в дом воспитания бедных детей. Здесь
проявилась у Флавицкого склонность к изобразительным искусствам; он стал
посещать открывшуюся на Бирже рисовальную школу.
С 1850 по 1855 год Флавицкий учился в Академии художеств. Он числился учеником
профессора исторической живописи
Ф. А. Бруни, автора картины "Медный змий". Но
воздействие нормативного классицизма Бруни было не единственным элементом
формирования творчества Флавицкого. В это время все студенты Академии увлекались
искусством Карла Брюллова - его ярким
колоритом, виртуозным рисунком, романтическими страстями.
Флавицкий получил все полагающиеся по курсу академические награды, в том числе
малую золотую медаль за картину "Суд царя Соломона" (1854, Новгородский
историко-архивный музей-заповедник) и большую золотую медаль за программу
"Дети Иакова продают брата своего Иосифа" (1855, ГРМ). Летом 1856 года в
качестве пенсионера Академии художник отправился за границу. Осмотрев по дороге
музеи Берлина и Дрездена, он обосновался в Риме - традиционном месте
паломничества русских живописцев 19 века. Под солнцем Италии ожили впечатления
от живописи Брюллова, и отныне все, что
писал Флавицкий он видел как бы сквозь призму творчества "великого Карла".
Итогом пенсионерского периода Флавицкого стало грандиозное полотно
"Христианские мученики в Колизее" (1862, ГРМ). Художник изобразил эпизод из
истории Римской империи конца I века н.э. Увеселительные зрелища перемежались в
них публичными казнями первых христиан, которых отдавали на растерзание зверям.
Флавицкий выбрал момент, когда стражники открывают двери на арену и христиане
должны выйти из темницы на смерть. Очевидная дидактичность задачи -
продемонстрировать моральную силу христианства - соединялась с желанием
создать великое произведение наподобие "Последнего дня Помпеи"
Брюллова. Все это сыграло роковую для картины
роль: в компоновке персонажей появились прямые цитаты из Брюллова (упавшая
на землю молодая мать с младенцем, юные супруги, мать в окружении дочерей).
Неестественно яркий колорит также выдает свою вторичную подражательную природу.
Неудача картины, привезенной из Рима и показанной на выставке 1863 года, была
причиной того, что Флавицкий не получил звание академика, а был признан лишь
почетным вольным общником Академии. С большим трудом добился художник
разрешения пользоваться мастерской при условии, что он освободит ее по первому
требованию, и начал писать свою главную работу.
В последние годы жизни, после успеха "Княжны Таракановой", Флавицкий делал
иллюстрации к произведениям Лермонтова. Его акварели "Царица Тамара",
"Казначейша", "Зара и Измаил-Бей" вновь возвращают к традиции 1830-х годов, в
первую очередь к акварелям Брюллова на темы Востока. Однако ни рисунки, ни
заказы на церковные росписи, которые Флавицкий выполнял ради заработка, не могли
удовлетворить художника, вновь мечтавшего о "большой картине". По свидетельству
Н. Н. Ге, с которым Флавицкий познакомился еще в Италии, он был фанатически
предан искусству и необыкновенно трудоспособен. Постоянная работа, ограниченные
средства, отсутствие прочного положения подорвали силы художника. В 1866 году
он умер, не дожив нескольких дней до своего тридцатишестилетия.
Е. Гордон
Литература.
"История русского искусства", т. IX, книга первая, М., 1965.
